А мы запустили сайт!

Всем радоваться и писать про косяки, каковые найдутся

(тыц в картинку)

@темы: музыка, железные птицы

---

Наши мидии

Рекаю про Валена. Вален мимими.

@темы: фб, вавилон-5

---

ФБ

Протупила сказать, что выложили мини, а тут уже и визуал подоспел. В основном клипы (канон провоцирует). Смотрите, не пожалеете! И мини, конечно, читайте, там много хорошего

@темы: фб, вавилон-5

---

Выложили драбблы

@темы: фб, вавилон-5

---

Прикольная визитка у ирландских ублюдков))

@темы: фб

---

мы пришли!

@темы: фб, вавилон-5

---

рассказ

Поняла, что надо и "обычным", не фб-шным текстом тут поделиться.

Я называю этот рассказ "ужастиком про дачу"
Анонс на сайте журнала "Урал" звучит так: Рассказ Дарьи Лебедевой "Корни старых яблонь", несмотря на вполне бытовой сюжет - жизнь и смерть представителей нескольких поколений одной семьи - оставляет ощущение если даже реализма, то скорее магического.

На самом деле история про дачу - правда, а все остальное - вымысел.

Читать здесь: Корни старых яблонь

Случайная, но очень подходящая картинка (к сожалению, неизвестно чья)

@темы: мои тексты, такая история, литература - боль

---

деанон вообще, пусть будет на память ))

 andelyta

Пост набора
Баннеры и оформление

Визитка
Персонажи о себе
Песня про Даффи Дака (пианино, вокал, соавтор текста)

Миди 2 левела
Черная кошка

Миди 5 левела
Ради единственного

Спецквест
драббл Шокирующий репортаж!

Бета
драббл «Земляника»
мини «Эпифания»
миди «Голубые небеса»
анекдоты «Вавилонское радио сообщает...»
макси «Ниневия»
драббл «Хорошо»
миди «Поражение - в победе»
мини «Дело №»

@темы: музыка, мои тексты, фб, железные птицы, вавилон-5

---

первый в моей жизни рейтинговый текст

Название: Ради единственного
Автор:  andelyta
Бета:  natoth  taryalanca kyaard
Размер: миди, 4650 слов.
Пейринг: Сьюзан Иванова/ОМП, Сьюзан Иванова/Маркус Коул
Категория: гет
Жанр: драма, ангст, юст
Рейтинг: NC-17
Краткое содержание: Сьюзан Иванова потеряла всех, кого любила. Больше всего она сожалеет о том, что потеряла Маркуса, а еще о том, как именно она его потеряла. Чувство к нему она пронесла через всю жизнь. Однажды попав на планету, где живут загадочные гуманоиды-телепаты, она переживает то, о чем всегда мечтала, – близость со своим любимым. Как разобраться, выдает ли она желаемое за действительное или инопланетяне с помощью своего дара действительно подарили ей ночь с Маркусом Коулом?
Дисклеймер: Вселенная «Вавилона 5» принадлежит JMS, наше сердце принадлежит вселенной «Вавилона 5».
Предупреждение: фемдом, секс втроем, мастурбация, ксенофилия, межвидовой секс, телепатическое сексуальное взаимодействие.
Скачать: Ссылка на Ядиск

Скажем, она никогда и не была счастлива. Были моменты покоя, радости, полноты жизни. Но счастья? Сьюзан считала, что русские вообще (и она лично) для счастья не предназначены и не стремятся к нему, такой народ. Приучены служить, работать на износ. Только однажды ей захотелось по-настоящему остановиться, отодвинуть подальше проблемы и дела, да просто бросить всё — и с головой уйти в страсть, любовь, безумие, как это ни назови. Но настоящее чувство пришло слишком поздно, и тот порыв прошел, погас нереализованным — луч, улетевший в пустоту черного космоса… В черноту смерти.

***

На этой заштатной планете работы было на два дня, но командировку без учета дороги дали на неделю. Быстро расправившись с делами, Сьюзан заскучала. Одна в номере не самой лучшей гостиницы — когда это Вооруженные Силы Земли обеспечивали своих офицеров номерами люкс? Армия и комфорт не из одного романа. Сьюзан сидела у окна и смотрела на тусклый закат — на этой планете все было каким-то серым, унылым, бесцветным. На горизонте вставали три малюсенькие луны — хилые и тощие, как местное население. Вообще-то Ивановой понравились местные мужчины — телосложением как юные мальчики, с печальным взором, но сильные. В их силе она убедилась, когда увидела внезапно вспыхнувшую драку между ними и плечистыми земными военными — земляне неожиданно потерпели разгромное поражение. Между местными, как ни странно, совсем не было драк, но бить себя чужакам аборигены не позволяли. Впрочем, все это скучно и бессмысленно — очередная база на буферной планете, черт знает где, и она — представитель высшего командования, приехавшая для того, чтобы хоть немного наладить расшатавшуюся дисциплину.

Мужчины у них красивые, снова вернулась она мыслями к теме, хоть немного ее занимавшей. Она редко испытывала сильные чувства с тех пор, как потеряла Маркуса и покинула «Вавилон 5». Прошло уже лет пятнадцать. Она ощутимо постарела, складки забот прорезали лоб. Но все же оставалась очень привлекательной женщиной. Жаль, что саму ее мало кто привлекал. Она с головой погрузилась в карьеру и службу, хотя с тех пор, как отгремели великие войны, чувствовала себя скорее канцелярской крысой, чем реальным военнослужащим.

«Не уехать ли домой, в Питер?» — подумала она вдруг. Посчитала — три дня до Земли, от командировки останется еще пять, потом на самолет и в штаб-квартиру. Могут возникнуть неудобные вопросы, как ей удалось так быстро урегулировать конфликт на заштатной базе, где земные военные постоянно нарывались на драки с местными. Что тут ответить? Даже если оставить здесь офицера, например, ее, навсегда, через месяц она сама слетит с катушек и начнет драться больше и чаще других. Это все скука и безысходность, проблему вообще нельзя решить. Поэтому она просто вызвала к себе капитана базы и попросила чаще ставить служащим выпивку и пускать в бордели, чтобы накопленная энергия уходила в более мирное русло. Зачем оставаться здесь еще пять дней? Никакого смысла.

Мысль о борделе воодушевила ее. Местные мужчины с их тонкими жилистыми руками и огромными глазами на острых лицах показались ей невероятно красивыми. Тело вдруг тягостно заныло — когда в последний раз она хоть с кем-нибудь трахалась? Вспомнился бордель на другой заштатной планете, где она как следует нажралась в предпоследний день и сама не поняла, как оказалась среди мальчиков, продававших определенные услуги. Формально посещение борделей членами командования крайне не одобрялось, но плевать Сьюзан хотела на такие неодобрения. Конечно, она старалась ходить в подобные заведения подальше от Земли и этих морализаторов-зануд, но отказываться от секса только потому, что личная жизнь не сложилась?

Она часто думала о том, а почему собственно не сложилась личная жизнь. Окружавшие ее военные были скорее братьями, закадычными друзьями, уважаемыми коллегами. Другие мужчины казались ей слабаками — не хотелось даже тратить на них сексуальную энергию. В нее влюблялись и звали на свидания прекрасные незнакомцы, и она послушно ходила, пила дорогое вино, строила глазки, распускала роскошные волосы и спала с ними. Но за этим всегда следовало страшное разочарование — не то, все не то. А что — то? Наверное, Маркус. Но Маркуса не было. И с Маркусом у нее никогда ничего не было.

Тогда она и решила для себя, что секс, который будет в ее жизни, она должна получать за деньги. Она просто покупала себе услугу, как платье в магазине. Тогда ее не мучили ни совесть, ни разочарование.

Совсем стемнело. Сейчас лучший момент, чтобы выяснить, есть ли на этой планетке бордель. Сьюзан переоделась в штатское — как можно более простое и не привлекающее внимание. Простые брюки, неброские туфли на низком каблуке, майка и кожаная куртка. Волосы замотала в пучок, поверх напялила кепку. Мысль о сексе вдруг стала нестерпимой, тело сделалось таким чувствительным — будто возбудился каждый рецептор и нерв. В трусах стало горячо, словно туда насыпали углей.

Она спустилась вниз и вкрадчиво, протянув местную монету довольно большого достоинства, спросила у портье, есть ли поблизости такие заведения. Портье не проявил никакого интереса к Ивановой, зато жадно схватил монету и написал на бумажке адрес, а затем подробно объяснил, как пройти.

Через полчаса Сьюзан была на месте. Это было чистенькое аккуратное помещение — копия холла ее гостиницы. К ней вышла женщина неопределенного возраста — по местным невозможно было определить, сколько им лет: вплоть до самой смерти их не беспокоили ни морщины, ни обвисшая кожа, ничего из того, с чем всеми правдами и неправдами вынуждены сражаться земные женщины.

Сьюзан осторожно спросила, туда ли она попала. Женщина улыбнулась и молча поманила ее за собой. Во внутреннем помещении располагались на диванах и стульях человек двадцать мужчин и женщин. Все небесной красоты. Сьюзан чуть мотнула головой, чтобы унять охватившее ее сильное возбуждение — она бы не сдержалась и схватила первого попавшегося ей, мужчину ли, женщину, и трахнула. Но надо было выбрать, заплатить и удалиться в апартаменты — в этом все бордели были похожи, как тефтельки и брин, везде одно и то же.

Наконец, обойдя всех и выслушав краткие комментарии хозяйки, Иванова выбрала темноволосого красавца, чем-то смутно напомнившего ей Маркуса. Судя по выбору, сегодня ее одолевали грусть и романтическое настроение. Что ж. Пусть будет так.

Они остались вдвоем в уютной комнатке.

Он смотрел на нее огромными печальными глазами, и она подумала, что этот взгляд ей знаком. Но еще через мгновение она уже торопливо снимала с него одежду, путаясь в непонятных застежках и непривычных тканях. Он помогал ей, не предпринимая попыток раздеть ее. Сьюзан была главной — резкой, авторитарной самкой. Когда юноша остался без одежды, она внимательно осмотрела его — он был очень похож на землянина. Между ног все было так же, член напряженно стоял, головка набухла: похоже, в этом смысле местные ничем не отличались от землян. Сьюзан осторожно оттянула яйца. Дыхание юноши чуть изменило ритм. Взяла их в горсть и сжала. Юноша издал тихий гавкающий звук. Сьюзан довольно кивнула и медленно разделась — не сводя глаз с члена и бедер. Ей не хотелось смотреть юноше в глаза, в его красивое лицо, очень похожее на…

Раздевшись, она подошла к нему — все это время он стоял молча, не шелохнувшись. Понял, что должен подчиняться. Сьюзан взяла его за руку и отвела на кровать — бросила спиной, а затем резко и неожиданно села сверху. Его член проник сразу глубоко — она давно уже была мокрой, возбужденной, раскрытой, ей не нужна была подготовка. Ей понравилось это ощущение — теперь пустота была заполнена. Пробыв так, с членом, утонувшем внутри под корень, с минуту, Сьюзан начала подниматься и опускаться, прижимая юношу руками к кровати, не давая ему воли. Это было похоже на изнасилование — в общем, это и было изнасилованием. Сьюзан в таких покупных отношениях всегда была главной. Всегда. Хотя мечтала она об ином.

Задумавшись, она покачивалась на приятных волнах и думала совершенно о другом. С годами все сложнее стало отвлекаться от проблем и неприятностей, пожалуй, только секс и помогал полностью отключить голову. Она чувствовала, как медленно, но верно приближается оргазм, начала двигаться чуть активнее, сжимая бедра, и вдруг поняла, что юноша вот-вот кончит раньше нее. «Совсем неопытный», — подумала с досадой и немного ослабила хватку. И тут произошло нечто неожиданное. Мальчик вдруг поднялся ей навстречу и глубоко поцеловал в губы. Его голубые глаза горели тихим огнем, она потеряла чувство реальности и неожиданно отдалась на его волю. Он медленно довел ее до оргазма, и снова, и снова. Он больше не казался неопытным. Еще несколько раз он позволил ей быть сверху, но она поняла, что роли переменились. Кончив в очередной раз, она осознала, что они кончили вместе — все-таки он был мастером своего дела. Они легли рядом, она начала забываться сном с фантазиями о Маркусе — почему-то сегодня она возвращалась к воспоминаниям о нем.

Сьюзан никогда не спала и даже не целовалась с Маркусом. Она пыталась утешать себя тем, что у них просто не было времени. Она не успела вовремя разобраться в своих чувствах. Вместо этого зло шутила, когда он пытался за ней ухаживать. Издевалась над ним — от страха, может быть, даже от ужаса вновь открыться кому-то, кто точно ее не обманет. Маркус был особенным. Иногда она представляла их секс и думала о том, что непременно подчинялась бы ему. Она была уверена, что их соития были бы совсем иными, ни на что не похожими по сравнению с тем, что она испытывала когда-либо в жизни. Она представляла его нежным и сильным, и как он иногда говорит что-то со своим дурацким акцентом. Вообще-то Сьюзан ненавидела, когда во время секса начинались бестолковые разговоры, но ей почему-то хотелось, чтобы Маркус в эти минуты разговаривал с ней. О чем угодно — просто слышать его голос…

Юноша из инопланетного борделя осторожно прижался к ней — нежно и сильно, как если бы прочитал ее мысли. Иванова смутилась, возникшее невольно подозрение заставило ее осторожно приоткрыть защитный блок. Мальчик с глазами Маркуса медленно проникал в ее сознание, словно плывущий по воздуху туман, обволакивал ее разум и считывал все ее фантазии и желания. Он сказал вдруг тем самым голосом, хрипло: «Сьюзан», и она испытала сильнейшее возбуждение, затмившее панику, — боже, ведь она как будто спит с мертвым.

Маркус ласкал ее грудь, осторожно трогал языком — едва прикасаясь, так что по телу пробегали мурашки, и изо рта вырывался невольный стон. Это было так нежно, так божественно. Он больше ничего не делал — пока не делал. Именно так она представляла первую, никогда не пережитую в реальности ночь с ним. Она мечтала, что в первый раз они будут долго-долго ласкать друг друга, а до самого главного не дойдут, оставят на потом.

Она осторожно коснулась пальцами возбужденной плоти того, кто сегодня заменял ей любимого. Медленно провела по напряженному члену, коснулась головки, потом обняла всей ладонью и начала массировать. Он продолжал трогать и ласкать ее соски, а еще целовать в губы — это были самые сладкие поцелуи в ее жизни, и Сьюзан не совсем понимала, отчего испытывает большее наслаждение.

Потом они долго лежали, обнявшись.

— Теперь по-настоящему, — нетерпеливо сказала она, поверив в то, что с ней в постели Маркус.

Но юноша грустно покачал головой, и чары развеялись.

Сьюзан встала и оделась. Вышла из комнаты, даже не оглянувшись.

***

В первый раз это случилось, когда она покинула «Вавилон 5» и стала капитаном нового крейсера. Под ее началом собрались чужие ей люди, с которыми пришлось налаживать контакт. За четыре года она привыкла иметь семью — только оставив станцию, она поняла, что все они действительно стали родными, заботились друг о друге, защищали. Отдавая приказы и пытаясь быть помягче с новыми подчиненными, она вдруг со злостью подумала о Маркусе — вот до чего может дойти забота о ближнем, если за нее берется настоящий маньяк. На реснице повисла слеза, и Иванова резко сморгнула, чтобы скрыть нахлынувшее чувство. Она представила, что Маркус сейчас рядом, что он говорит ей что-то едкое и смешное, — его фразочки всегда вызывали у нее смесь раздражения и смеха. Он был такой забавный… «Он такой забавный», — подумала она чуть иначе. А потом совсем по-другому: «Ты такой забавный», — и улыбнулась ему.

С тех пор в моменты радости и печали она всегда ощущала рядом его присутствие, общалась с ним мысленно. Его тело покоилось где-то в криогенной камере, бездыханное, но все-таки живое. И в ней теплилась надежда, что однажды он сможет проснуться и остаться рядом с ней. Но годы шли, она замечала седину в волосах, морщинки в уголках губ, усталость в сердце. Маркус оставался вечно молодым, и она хотела бы застрять в том времени — сильной, тридцатилетней. Но вот ей уже за сорок, а мечта так и осталась мечтой.

Как часто она корила себя за глупость, за упрямство, за нелепые и случайные воспоминания, которые внезапно всплывали в памяти: вот они вдвоем на «Белой звезде», и он признается ей в том, что девствен, что ищет единственную. Это было практически признание в любви — а она все переводит в шутку, облегченно вздыхает, когда им приходится переключиться на дело. Слава богу, эти мысли можно отложить на потом, не думать об этом, ничего не решать. А потом… Им просто не хватило времени. Лучше бы я умерла тогда, думает Сьюзан и снова ненавидит его за подаренную жизнь. Это был не подарок, думает она. Подарки не могут, просто не должны стоить так дорого.

***

В тот вечер она не вернулась в свой одинокий номер. Пошла в бар. Вокруг мирно выпивали местные. Они были совершенно не злые, не агрессивные, и даже выпивали как-то тихонько — без смеха, громких разговоров, шуточек и задираний, как обычно выпивали земляне.

Иванова думала о том, что с ней произошло в борделе, и внимательно приглядывалась к чужакам. Очевидно, что все они были телепатами, но никто не пользовался своим даром намеренно. Какой странный народ, думала Сьюзан. Должна ли я доложить об этом по приезде в штаб?

Не хотелось думать о работе. И она осторожно мысленно позвала одного из мужчин. Тот что-то сказал друзьям, встал и подошел к ней.

— Вы хотите провести со мной время? — спросил как будто удивленно. Кажется, раньше он не встречал землян-телепатов, даже таких слабых, как Сьюзан.

Она кивнула.

— Давайте выпьем вместе. Можно даже помолчать. Мы чужие, да нам и не о чем разговаривать…

Он махнул рукой бармену, и тот достал откуда-то из-под стойки бутылку необычной формы — снизу пузатую, с очень узким горлышком сверху.

— Это наш любимый напиток. Земляне его не любят. Он для них то ли слишком сладкий, то ли слишком горький. Слишком непонятный. Земляне любят, что вкус был ясным и его можно было описать одним словом. Вы понимаете?

«Слишком много про понятное и непонятное в одной фразе», — подумала Сьюзан, и ее собеседник согласно кивнул. «Так и есть», — мысленно сказал он.

Иванова никогда не достигала такого уровня мысленного взаимопонимания ни с кем, кроме матери. Мужчина — такой же красивый, как все на этой планете, худощавый, очень хрупкий на вид, с длинными светлыми волосами, чуть отдававшими синевой, разлил по стаканам странный напиток, который действительно оказался одновременно и горьким, и сладким, и, может быть, даже кислым. Мужчина тоже был непонятным — он был спокоен, но грустен, властен, но ненавязчив, он выглядел слабым, но в его теле чувствовалась огромная физическая сила.

— Вам сегодня грустно, — сказал он. — И в то же время сбылась какая-то давняя ваша мечта. Правда?

От одного стакана непонятной жидкости Сьюзан резко опьянела. Она чувствовала, что больше не может говорить, поэтому просто кивнула и опять подумала о Маркусе. О реальном Маркусе, а не о странном юноше из борделя, который так мастерски сымитировал его. Чуть выпив, она привычно погружалась в глубокое болото вины — что не попробовала, что не призналась ему в любви, что не испытала с ним ничего настоящего, важного. Но он отдал ради нее жизнь. Ленньер говорил, что Маркус неправильный рейнджер, что в рейнджеры приходят ради общего блага, ради некой общечеловеческой цели. А Маркуса просто терзало чувство вины даже не за смерть брата, а за то, что сам он выжил, — вот как сейчас то же самое чувство рвет на части душу Сьюзан.

Он отдал жизнь ей, а не Единственному, как клялся во время посвящения в рейнджеры. Она была его единственной. И вот прошло столько лет, она все перепробовала: встречаться, ходить на свидания, трахаться, влюбляться во множество мужчин, и теперь, после этой странной ночи в борделе, она поняла отчетливо — он был не просто особенным. Не просто несбывшемся и оттого желанным. Он был ее единственным, так же, как она была единственной для него.

Иванова плакала на плече незнакомца, а он тихо гладил ее по волосам. Ей было так горько и хорошо одновременно. Кажется, она начала понимать эту планету, где все чувства накрывали разом, во всем их противоречии. Незнакомец осторожно отстранился, внимательно посмотрел на Сьюзан и сказал мысленно: «Меня зовут Крэнил», а после этого долго, глубоко поцеловал.

Невероятной силы возбуждение снова обрушилось на Сьюзан. Неудовлетворенная до конца мечта, воплотить которую отказался юноша из борделя, вдруг накрыла ее с головой. Она чувствовала себя влагалищем и двумя сосками — в этих трех точках сосредоточилась вся ее суть, и эта суть горела, желала, требовала. Крэнил улыбнулся и взял ее под руку. Иванова не помнила, как они дошли до его дома, он все время целовал ее по пути и трогал соски через тонкую майку, теребил пышные волосы. Кепку и шпильки она давно потеряла, а может, забыла в борделе. Наконец они пришли, и Сьюзан никак не могла понять, что делать дальше. Она превратилась в тело без души, без сердца, без мыслей. На нее накатывала волна за волной возбуждения, она осторожно потрогала себя внизу и от экстаза напряглась, как струна.

Крэнил снова обнял ее и отвел в комнату. Там не было кровати. Вся комната была один большой мягкий, как весенняя трава, ковер. Крэнил раздел Сьюзан и разделся сам. Ей казалось, что все происходит очень медленно, она как будто уже чувствовала его член у себя между ног: как он касается ее половых губ, но не входит.

Через мгновение все так и было. Он предчувствовал ее желания, но не всегда их выполнял, иногда делал совсем иначе, и от этого она заводилась еще больше. Когда он наконец входил в нее после долгих и будоражащих ласк, Сьюзан почти отключалась от сладострастного наслаждения, ей казалось, что перед глазами плывут разноцветные пятна. Его член был длинным и тонким, похожим на все его тело, и она, чуть насытившись, отстранялась от Крэнила и разглядывала его плоть. Она заметила, что член все же отличался от земного формой, гладкостью, цельностью, будто был сделан из пластика. Сьюзан трогала его, ласкала, целовала, потом брала в руку и снова вводила во влагалище. Крэнил мученически улыбался, но позволял ей это и начинал двигаться в ней — сначала медленно, потом быстрее, пока они не достигали конца.

Утром Сьюзан проснулась одна на огромном ковре размером с комнату. Окна были зашторены прозрачной тканью, через нее неявно проникал тусклый солнечный свет. Сьюзан вспомнила вчерашнее и опять возбудилась, начала ласкать себя, теребила клитор, запускала пальцы в открытое влажное влагалище, потом мокрыми пальцами трогала соски, как делал вчера мальчик в борделе. В голове все смешалось. Безымянный юноша, похожий на Маркуса, давно умерший Маркус, с которым она так и не познала телесных радостей, Крэнил — необычный, загадочный, чужой.

Наконец она успокоилась и, удовлетворенная, снова заснула.

***

Она осталась на этой планете до конца командировки и даже пыталась продлить ее. Жаль, что ее просьбу отклонили. Ее ждали в штабе для других срочных дел — наверняка таких же глупых или для дурацкой бюрократии, ворчала про себя Сьюзан. Все эти дни она проводила с Крэнилом, а несколько раз они приходили в тот бордель и спали втроем, с юношей, похожим на Маркуса. Сьюзан казалась себе ненасытной — она могла заниматься сексом с этими мужчинами снова и снова, без остановки. Наконец юноша довел роль Маркуса до конца — Крэнил в этот момент тактично оставил их вдвоем.

Иванова просто дала себе поверить, что это происходит с живым Маркусом. Он был нежен, но вел партию, не давая ей руководить. Она послушно подчинялась. Единственный, кому она готова была подчиняться, был Маркус. Он ласкал ее грудь и трогал руками клитор, очень долго, как будто чуть стесняясь, и это возбуждало еще сильнее. Потом он уложил ее на спину, навис над ней и медленно, страстно поцеловал в губы. Пока длился этот бесконечный поцелуй, он провел членом по ее половым губам, едва их касаясь, и она застонала от удовольствия и желания. Он наклонялся все ниже, касаясь членом клитора. Ее влагалище было уже таким мягким, влажным и податливым, она так хотела, чтобы он сделал это… И вдруг, обманутая мечтой, она поняла — у него это впервые. Маркус как-то признался ей, что он ждал ту, единственную. Она испугалась, но тут он осторожно, медленно ввел член в ее влагалище и как будто на секунду затих, удивленный. Вот — мы, подумала в этот момент Сьюзан, а потом член начал двигаться внутри нее, и она думала — это он, это Маркус. Мы вместе, мы вместе навсегда.

Она испытала не оргазм — чувственный и телесный, как испытывала с купленными профессионалами, знавшими свое дело, или с теми, кто просто позвал ее в свою постель, а она, подчинившись порыву, согласилась (ее сексуальная жизнь была крайне неразборчивой). В этот раз она испытала настоящее, огромное, ни с чем не сравнимое счастье.

И когда очнулась в объятиях чужака, похожего на Маркуса, то вспомнила всё: что ее любимый умер, что она подшучивала над ним, что она даже не пыталась воспринимать его чувства всерьез. Она поняла — то, что она испытала сегодня, могло быть с ней все эти годы, если бы у них с Маркусом был шанс. Если бы у них было время.

***

С тех пор, как Сьюзан улетела с планеты, населенной странными телепатами, ее жизнь вошла в прежнее русло. Если ей хотелось секса, она привычно шла в бордель, когда была подальше от командования и от Земли. И всегда доминировала, всегда руководила, просто брала, что ей надо, не задумываясь ни о своих чувствах, ни о Маркусе. Боль затаилась глубоко внутри. Работа превратилась в рутину, и Сьюзан не находила в ней никакого удовольствия. Наверное, поэтому после смерти Шеридана и ликвидации «Вавилона 5» она так легко приняла предложение Деленн возглавить рейнджеров. Она говорила себе, что все-таки лукавит, что недостойна этого, что она — просто выжженное поле, огромное чувство вины. Но ей не хотелось огорчать Деленн, которая только что потеряла мужа. Все они потеряли Шеридана, но Сьюзан как никогда понимала, что чувствовала теперь Деленн. Ее боль была самой сильной, самой нестерпимой.

Спустя год после того, как Иванова приняла должность Энтил’За, она вдруг оказалась недалеко от той самой планеты. Отправив отряд рейнджеров с дозором дальше, Сьюзан подчиняясь внезапному импульсу, приземлилась в местном космопорте. Там было много землян, некоторое количество других инопланетян, но она совсем не увидела местных.

Она поселилась в той же гостинице, что и тогда, много лет назад. Портье был землянином. Пошутив по-дурацки, он радушно выдал ей ключи. Расплачиваясь за номер, Сьюзан спросила, а где аборигены этой планеты? Портье сказал, что они живут в резервациях с тех пор, как обнаружилось, что все они телепаты. Они, конечно, тихие, неагрессивные, но здесь же военная база, поэтому правительство решило, что так будет безопаснее.

— И когда же это произошло? — спросила удивленная Иванова.

— Да примерно полтора года назад, мадам, — ответил портье, не знавший как обращаться в даме в странном коричневом балахоне. О рейнджерах он явно ничего не знал.

«Вот оно как. Пока дома телепаты добиваются независимости и даже служат в армии, в колониях местных загоняют в гетто… Старушка Земля, ты еще умеешь удивить», — с горечью думала Сьюзан, отправляясь на поиски резервации.

По сути это и было гетто. Город, огороженной огромной стеной; территория охранялась, как военный объект. Попасть внутрь стоило Сьюзан огромных усилий. Внутри невероятной красоты люди спокойно ходили, сидели, лежали прямо на земле. Все было тронуто нищетой и бедствием, но никто не роптал, не ругался. По-прежнему эти странные инопланетяне не проявляли агрессии. Она подошла к кому-то из них и мысленно спросила: «Крэнил?» Мужчина дал знак следовать за ним.

Крэнил жил в тесной комнатке в одном из грубых домов. Комнат явно не хватало на всех, поэтому некоторые старались оставаться на улице, пока другие спят или едят. Племя телепатов урегулировало свою жизнь в новых условиях, и никто не был недоволен. Крэнил улыбнулся ей, как тогда. Они молчали, а потом Сьюзан начала плакать. Она плакала, и плакала, так долго, что, казалось, прошли дни и годы. Она горевала о Маркусе, о себе, о своей неудавшейся жизни, о том, что все эти годы не могла себя простить. Она вдруг все поняла — почему отказывалась от отношений, от тех, кто дарил ей свою любовь. Она просто прошла мимо, когда ее любовь была у нее в руках. И за это она продолжала наказывать себя всю жизнь. Крэнил, как тогда, молча гладил ее по голове. Наконец она успокоилась и затихла. Он принес ей воды.

— Ты должна простить себя, Сьюзан, — сказал он вслух, и это был первый раз, когда она слышала его голос с сильным акцентом. Он не знал ее языка, просто считал из разума, но связки не умели выговаривать непривычные звуки. Поэтому он повторил уже мысленно, мягко и чисто: — Ты должна простить себя.

Она молчала. Простил бы ее Маркус?

— Он не может тебя простить, потому что ему не за что прощать тебя. Он просто любил тебя, вот и все. И ты просто его любила. У вас ничего не вышло — так бывает. Не надо корить себя за это.

Сьюзан все еще молчала, чувствуя опустошение и одновременно облегчение.

— Это правильные чувства — те, что ты испытываешь сейчас. Но он продолжает жить в твоем сердце. Если бы это было не так, юноша из нашего народа не смог бы стать для тебя тем мужчиной.

— Маркусом.

— Маркусом, — послушно повторил Крэнил. — Прости себя и живи дальше. Ты сейчас многое можешь, у тебя хорошее положение, которое наполняет твою жизнь смыслом. Ведь так? Я чувствую — тебе нравится то, что ты делаешь.

Сьюзан кивнула, удивленная тем, что он прав. Может быть, она только сейчас поняла, как ей нравится возглавлять работу рейнджеров, служить делу Межзвездного Альянса, хранить хрупкий мир. Крэнил смотрел на нее печально и радостно одновременно, и она ответила ему таким же взглядом. Надо было отблагодарить этого мужчину за все, что он сделал для нее. Она вспомнила, чем они занимались несколько лет назад, и по телу вновь прошла дрожь. Он улыбнулся:

— Не сегодня.

***

Иванова отправила рейнджеров узнать, можно ли законным способом освободить коренных жителей планеты. Они собрали много информации и компромата, и Деленн, выступив от имени Межзвездного Альянса, пригрозила Земле разрывом отношений. Скандал был мощный, а интересы аборигенов отстаивали все свободные телепаты Земли. Кончилось тем, что военную базу с планеты убрали.

Иванова еще раз прилетела уже на свободную Кэллию — так ее называли местные жители. Чистое голубоватое небо, серые приземистые дома, пыльного оттенка кусты и деревья — цвета здесь всегда были приглушенные. Местные жители ходили в мудреных длинных одеждах — стайками, неторопливо, молча. Им больше не надо было тратить энергию на речь, они словно расцвели и стали еще прекраснее.

Иванову встретили как героя — здесь ничего ни от кого нельзя было скрыть, а потому о ее роли в освобождении планеты знали все. Она не успела даже ни о чем подумать, как ее уже ввели в скромный, но очень красивый дворец. Там ее встретил Крэнил и провел в Совет. Это было чем-то вроде законодательного собрания, проходившего, впрочем, в полной тишине. Как эта нация научилась жить со своим даром, где каждый прозрачен перед другим, без ссор и войн? Еще одна загадка вселенной, подумала Сьюзан.

Отужинав с главами освобожденной планеты, Иванова поняла, что хочет пройтись по улочкам в одиночестве. Как всегда, ее желание сразу же было исполнено, и она гуляла до позднего вечера, а потом ее просто встретил на углу один из инопланетян и отвел в гостиницу. Там она спокойно уснула, и ей опять приснился Маркус.

Маркус снился ей почти каждую ночь с тех самых пор, как она потеряла его. Сны были разными — добрыми, ужасными, светлыми и кошмарными, но снились постоянно, и она всегда просыпалась с огромным чувством вины. В этом сне она увидела Маркуса, того юношу из борделя и Крэнила. Они стояли втроем и мирно о чем-то беседовали. Маркус хорохорился и остроумничал, как он всегда это любил, инопланетяне смотрели на него спокойно и грустно, как родители на расходившееся дитя.

Сьюзан во сне вспомнила слова Крэнила, и Крэнил из сна тут же обернулся к ней и повторил:

— Ты должна простить себя, — и она проснулась.

***

Весь следующий день она оставалась в гостинице, не пошла ни на одну из запланированных встреч. Ей было не по себе. Она чувствовала, что больше никогда не встретится с Маркусом, что на это нет никакой надежды. Она вдруг поняла, что все-таки прожила с ним жизнь — мысленно, тайно, он всегда был с ней. В ее сердце. Его тело покоилось в криокамере на Минбаре в ожидании чуда — но Сьюзан чувствовала себя уже слишком старой для чуда. Кто-то когда-то сказал, что зрелость — это когда воспоминания становятся дороже, чем мечты. Она новыми глазами смотрела на себя: ее манил Крэнил, но было ли дело в умопомрачительном сексе с телепатом, свободным, морально не покалеченным, как все земные псионики, или в чем-то другом? Впрочем, и для отношений с Крэнилом — серьезных, настоящих — она тоже ощущала себя слишком старой, усталой, измученной. В новую любовь надо входить с молодым и свободным сердцем. Но ее сердце давно не было ни молодо, ни свободно.

Сьюзан решила, что завтра же улетит обратно на Минбар и будет служить в рейнджерах до конца своих дней. Маркус — ее настоящая любовь. Что может быть важнее, чем посвятить себя тому же делу, которому он когда-то посвятил себя? Однажды она погибнет в бою или тихо умрет от старости — но она умрет ради него. Ради своего единственного.

@темы: мои тексты, фб, вавилон-5

---

Миди с ФБ-2017

Миди, написанный буквально за один день (правда, до этого месяц его придумывала и обдумывала - а потом села и просто написала, прямо на работе, убив на это весь рабочий день от начала до конца).
Про Шеридана и Гарибальди, дружбу, вражду, принятие и прощение.

Название: Черная кошка
Автор:  andelyta
Бета:  natoth  taryalanca kyaard
Размер: миди, 4383 слова
Персонажи: Майкл Гарибальди, Джон Шеридан, Лита Александер, Альфред Бестер, Стивен Франклин, Лиз Хэмптон, Кош
Категория: джен
Жанр: драма
Рейтинг: G
Краткое содержание: Однажды Майкл Гарибальди совершил поступок, который мучил его всю жизнь: предал своего друга Джона Шеридана.
Дисклеймер: Вселенная «Вавилона 5» принадлежит JMS, наше сердце принадлежит вселенной «Вавилона 5».
Скачать: Черная кошка

Они встретились наедине впервые после того, как Шеридана вытащили из камеры на Марсе. Он тогда смотрел несфокусированным взглядом и пытался сказать что-то вроде: «О, привет, Майкл, я хотел за что-то набить тебе морду, но не могу вспомнить, за что…»

А дальше была гражданская война, возня с замороженными телепатами, рождение Межзвездного Альянса и хитрая рокировка, взбесившая президента Лученко. Крайне довольный собой, Шеридан утер всем нос.

И вот они наконец встретились. За их спинами были два года безоблачной дружбы и тяжелой службы, когда они поддерживали друг друга во всем, хранили тайны, проворачивали заговоры, совершали невозможное. Был секрет, связанный с полетом Джона на За’Ха’Дум. Было много непонимания, злосчастное интервью и, наконец, предательство. Самое настоящее, хрестоматийное, новозаветное предательство. Чем бы ни руководствовался Майкл, чем бы ни оправдывались его действия, как бы сильно не пошарил Пси-Корпус в его голове — факт предательства теперь стоял между ним и Шериданом.

Джон был спокоен и великодушен. Это взбесило Майкла, но свое бешенство он закопал глубоко-глубоко внутрь. Он уже давно понял, что дело не в Бестере, не в промывке мозгов, которые только усилили его настоящие чувства. Дело было в том, что он на самом деле испытывал к Джону с тех пор, как тот вернулся с планеты Теней. Но им надо было как-то жить дальше, и жить вместе. «Вавилон 5» продолжал вращаться вокруг Эпсилона-3, на станцию прибывали новые люди и инопланетяне, появлялись новые проблемы, в общем, жизнь продолжалась. Впереди еще много дел, как любил говорить Джон. И Майкл был ему нужен.

Оба сильно изменились. С этого момента, несмотря на временное перемирие, их пути начали расходиться.

— Майкл… — слишком хрипло, почти шепотом сказал Джон, когда они остались вдвоем в его кабинете. Так говорят после долгого молчания, когда голос отвык звучать. Между ними накопилось слишком много молчания, подумал Гарибальди, слишком много всего.

— Да, Джон.

— У нас не было возможности обсудить все, что с нами произошло. Я хочу и дальше работать с тобой, я понимаю, что твоей вины нет…

— Есть, Джон. Моя вина в этом есть.

Снова воцарилось молчание.

— Я буду работать с тобой и дальше, но мы не можем делать вид, будто между нами никогда не пробегала черная кошка, ты же понимаешь.

Джон все еще молчал. Слишком многое давило на него. Он больше не чувствовал близости с Гарибальди, хотя простил ему предательство. Остался неприятный осадок и ушло полное доверие, но он знал, что теперь Майкл не предаст и будет хорошо выполнять свою работу. Теперь Джон мог думать только о работе — когда не думал о Деленн.

Став президентом огромной межзвездной организации, он за многое стал нести ответственность, слишком много важных вещей теперь постоянно занимали его — он больше не мог фиксировать внимание на душевных проблемах окружавших его людей. Когда-то он был капитаном корабля, знал всю команду по именам, знал обстоятельства их жизни, и каждого мог утешить, подбодрить, успокоить. Капитан линкора — все равно что отец своей команды, глава большой семьи, блуждающей в космосе и ежедневно рискующей жизнью. Тогда он умел быть душевным, со всеми шутил и уделял внимание каждому. Потом он стал командиром космической станции с четвертью миллиона населения. Здесь было множество незнакомцев и каждый день приносил новые задачи и проблемы. Свое душевное тепло капитан мог сосредоточить лишь на самых близких — своих офицерах и тех, с кем имел дело каждый день. Наконец, он получил должность Президента Межзвездного Альянса и почувствовал, что взвалил на свои плечи непосильный груз. Теперь его человечности хватало разве что на Деленн и еще парочку самых близких людей. Гарибальди в это маленькое число больше не входил.

— Майкл, не зацикливайся на этом. Я предложил тебе отличную работу, с которой ты справишься. Может, мы больше никогда не будем задушевными друзьями, но мы все еще можем делать общее дело.

— Мне по душе твоя откровенность и то, что ты ценишь меня как профессионала. Конечно, это отличная работа как раз для такого парня, как я. Я просто хотел, чтобы ты знал: я действительно считал, что ты зазнался и возомнил себя богом. Я ошибался. Но не Бестер, сняв блок, открыл мне на это глаза. Я сам понял.

Он хотел сказать еще что-то про холодное высокомерие Джона, которое исходит от него до сих пор, но понял, что это лишнее. Вряд ли Джон замечает это за собой. И, как он верно подметил, они больше не друзья. Пусть об этом ему скажет кто-то, кому он доверяет и кого послушает.

— Я могу понять и представить, возможно, у тебя были основания так считать. Но тот Майкл, которого я знаю столько лет, не стал бы совершать все те поступки, которые совершил Майкл, запрограммированный Пси-Корпусом. Поэтому я не виню тебя — что бы ты ни чувствовал, это всего лишь чувства, пока они не осложняются действием. А действия совершал не совсем ты. Или даже совсем не ты.

Теперь Гарибальди погрузился в молчание. Внутри него шла борьба, но он знал, что лучшее — заткнуться, сказать «да, сэр» и уйти делать свою работу. К счастью, Шеридан сам прервал затянувшееся молчание.

— Я рад, что мы поговорили об этом. Ты будешь отличным начальником разведки. С тобой новорожденный Альянс в надежных руках. Спасибо, Майкл, что согласился, — несмотря на всех наших с тобой черных кошек.

Майкл усмехнулся.

— Да, сэр. Спасибо за ваше доверие.

Джон, было, нахмурился, но стряхнул неприятное ощущение. Кивнул, пожал Майклу руку.
Когда Гарибальди вышел, он долго смотрел перед собой и размышлял о произошедшем, о Майкле, об их угасшей дружбе. В последние месяцы ему редко удавалось остаться наедине с самим собой, чтобы просто подумать о чем-либо, не имеющем отношения к делу.

«Может, он и прав, — думал Шеридан. — Ровные деловые отношения пойдут нам на пользу. Однажды мы снова станем друзьями и еще будем смеяться над этим временем».

Утешив себя маленькой ложью, Джон вернулся к горе бумаг на столе.

***

Иногда это было похоже на сонный паралич, когда все осознаешь, но не можешь пошевелиться. Он просыпался среди ночи и лежал, глядя в потолок, думал — почему все так вышло? Анализировал свои действия и сам себя не понимал. На утро ничего не помнил о том, что просыпался, что тщетно боролся с отчаянием. Иногда по ночам подскакивал на мокрой от пота постели, объятый ужасом, и пытался докричаться до того бездушного целеустремленного субъекта, который занял его место. И утром, конечно, опять ничего не помнил.

Потом начались настоящие провалы в памяти. Вот он обнаруживает себя посреди фразы о том, что Шеридан возомнил себя богом. Что же он делает? Дает интервью журналисту. «Заткнись, сукин сын!» — кричало все внутри, но его голос продолжал и продолжал говорить какие-то чудовищные вещи.

Почему-то ему казалось, что именно Шеридан виноват во всем, что с ним происходит. В том, что он так одинок, не понимает себя, ведет себя, как агрессивный идиот. Виноват в том, что их дружбы больше нет, что есть только миссия, цель, призвание, а люди — и он сам — просто винтики в каком-то ужасающем, страшном, огромном механизме судьбы, и колеса крутятся, и скорость все нарастает.

После возвращения из двухнедельной черноты и беспамятства он чувствовал себя здесь иначе, не так, как все эти годы. «Вавилон 5» всегда был домом — давно желанным и наконец обретенным. Здесь можно было шутить, грустить, ничего не боясь и никого не стесняясь. Можно было нарушать правила, оставаясь честным и благородным, — или безалаберным, оставаясь ответственным и деловым. Здесь всегда было много работы — а он обожал свою работу. Он знал каждый закуток, каждый уголок этой большой неуклюжей станции. Он любил ее так, словно родился здесь. А теперь он чувствовал себя совершенно чужим. Все были чем-то заняты. Озабочены этой их великой войной против Тьмы. Никто не думал ни о себе, ни о других. Он знал, что с ним произошло что-то плохое, но не мог ни с кем поговорить — не о чем было говорить, ведь память ничего не сохранила.

И тогда всю свою ненависть он направил на Шеридана. Ненависть приносила минутное облегчение, но больше опустошала. А еще эти провалы в памяти и собственное необъяснимое поведение. Он вдруг обнаруживал себя в кабинете Шеридана, слышал, как выходит в отставку и не мог остановить уверенную речь с обоснованными аргументами про нежелание участвовать в непонятных ему войнах до конца своих дней. Иногда он думал о Лиз и о том, как же так вышло, что теперь он работает на ее очередного мужа. Вдруг рисовал равнодушный смайлик на зеркале — и опять все проваливалось в черноту забвения. Все чаще он просто ненавидел себя. Себя и Шеридана.

Наконец он оказался на Марсе у Эдгарса и услышал, как соглашается сдать Шеридана властям. «Нет, ты же несерьезно, ты не сделаешь этого. Ты говоришь так просто для отвода глаз, ты что-нибудь придумаешь — как узнать информацию и как не предать друга и командира…»

Но в следующий раз он очнулся в темном баре в злачном районе Марсе и увидел рядом Шеридана, который спрашивал:

— Что я должен сделать?

«Бежать отсюда как можно скорее», — кричало все внутри, но он услышал собственный голос, который сказал:

— Ты все уже сделал.

Невыносимо мерцал свет, выхватывая из темноты чьи-то лица, решительное лицо капитана, сопротивлявшегося до тех пор, пока его не свалили с ног, какие-то обрывки, осколки, обломки, лоскутки, и что из этого было частью настоящего, а что прошлого — он уже не понимал. Он говорил сам себе, повторял снова и снова:
— Ты все уже сделал. Ты только что сделал все. Сделал что-то непоправимое. Ты все уже сделал.

***

Когда в той бездне на За’Ха’Думе прозвучал вопрос: «Есть ли что-то, ради чего ты остался бы жить?», Джон не сразу вспомнил. После он корил себя за это минутное замешательство (кто знает, минутное ли? там вообще не было времени, может быть, та минута была равна вечности, а вечность — мгновению). Просыпался среди ночи, осторожно дотрагивался до ее волос, смотрел, как она спит — теплая, родная, такая сильная и хрупкая, — и вспоминал ту минуту (или вечность).

Но если бы он не вспомнил ее тогда, пусть и с заминкой, через паузу, равнявшуюся ли вдоху или тысячелетию, он никогда не вернулся бы на «Вавилон 5». Не довел войну до победы, не создал Альянс, не выполнил бы свое предназначение. Когда начинал думать о предназначении, вспоминал инквизитора, его горящий больной взгляд, а еще собственную готовность умереть в темноте и безвестности. Умереть за нее. Это было похоже на то, что он пережил на За’Ха’Думе. Он мог умереть в темноте и умер бы. Если бы не вспомнил о ней и не захотел жить. Он понял многое — прежний опыт сложился с новым, и все стало на свои места. Ради нее он готов на все — готов умереть и готов жить. Но жить — важнее. Умереть он всегда успеет. И тогда он воскрес. Ее светлый образ помог Лориену воскресить его. Можно разжечь гаснущее пламя — но осталась бы хоть одна искра, если бы не его любовь к Деленн?

После этого все изменилось — вокруг и внутри него. Он стал более жестким, упрямым, принципиальным. Главное — сделать дело, выполнить свою миссию как можно лучше. Он стал чувствовать, как идет время, как безвозвратно умирают минуты. Тик, так, тик, так. Он вдруг понял, как хрупка жизнь и как важно бороться за нее, за мир, за любовь. Однажды он снова умрет — но умрет спокойным, уверенным, что оставил после себя что-то важное. Умрет подготовленным к смерти. А пока у него есть в запасе пара десятков лет, самое важное — идти вперед.

Многое стало мелким и неважным после пережитого на За’Ха’Думе. Будто он вдруг встал во весь рост и расправил плечи, стряхнув ненужное, пустое. Большая цель затмила ежедневные радости и дела, а любовь к Деленн стала важнее отношений с другими людьми. Кто-то этих перемен даже не заметил — Иванова, например, потому что была такой же. У русских это чувство смертности, исчезающего времени — оно в крови. Дело выше человека — их так воспитывали долгие века. Сьюзан стала даже как будто ближе и роднее после его возвращения с За’Ха’Дума. Кого-то принесенное им из небытия равнодушие ранило — Литу, Майкла… Они реагировали по-разному. Лита просто почувствовала себя ненужной, незаслуженно забытой, но ничего не сказала. Они не были близки по-настоящему, но их объединял Кош. Может быть, Лита знала, что здесь нет ничего личного, а ее обида безосновательна. Поэтому она сносила все неприятности почти без жалоб. Но Литу теперь одолевали собственные демоны и тревоги, и мстить она собиралась отнюдь не капитану. А Майкл… Майкл страшно разозлился. И в этой злости Джон не смог различить обиду. Наверное, из-за этого и начались все проблемы.

***

Когда они с Джоном виделись в последний раз, Майкл не без основания считал себя самым доверенным его лицом и близким другом. Всю жизнь Гарибальди тяжело сходился с людьми и, если находил кого-то стоящего, постоянно жил в страхе совершить непоправимую ошибку. Довериться тому, кто не заслуживает доверия. Или незаслуженно обидеть того, кто любит его по-настоящему. Взрывной характер, нажитая за годы службы в органах безопасности паранойя и пагубная склонность чуть что топить горе в выпивке — все это заставляло Майкла не доверять самому себе. Он сам для себя был словно пороховая бочка. Вел вечную войну с самим собой — бурные разрушительные сражения сменялись напряженными периодами тишины. При этом он почти маниакально цеплялся за тех, кто смог оценить его дружбу. Ради этих людей он готов был пойти в огонь, воду и вакуум.

Первым таким человеком стал Джеффри Синклер. Гарибальди едва смирился с его переводом на Минбар, когда грянула новая беда — пришлось расстаться с другом навсегда. Но к этому времени он достаточно сблизился с новым капитаном. С Джоном они прошли через многое, и Майкл готов был поддерживать его во всем. И вот они оказались каждый в своем чистилище и резко, сильно изменились. Джон стал более собранным, холодным, менее душевным и человечным. Как будто оставшегося в нем тепла теперь хватало только на Деленн, ради которой он вернулся и которой отдавал все без остатка. Не изменись сам Гарибальди, он бы все это понял и принял, преодолев эгоистичную обиду и детское желание не отпускать того, кто дорог. Но Майкл и сам побывал в бездне, которая изменила его. Он оказался в разладе с собой, перестал понимать себя — где ему было понять Шеридана!

Когда Майкл вырвался из маленькой тесной клетки, в которой был заперт все это время, когда освободился от чужого вмешательства в свой разум, все наконец разъяснилось: и непонимание собственных поступков, и провалы в памяти. Понемногу отходя от пережитого шока, Гарибальди начал понимать одну важную вещь — об этом и Бестер сказал ему, когда снимал блок: все, что он делал, он делал сам. Где-то в глубине души он по-настоящему верил в свою правоту и действительно ненавидел Джона за его высокомерие.

***

Лита помогла ему все вспомнить, помогла доказать невиновность. Лита была словно анти-Шеридан, полная его противоположность с очень похожим опытом. Майклу она всегда нравилась. В ней была некая ущербность из-за воспитания, забитости, навязанной ей покорности, поэтому она часто поддавалась чужому влиянию и как будто совсем не имела собственного мнения. Но была в ней и скрытая агрессия, и одновременно удивительная душевная теплота. Она была из тех, кто, страдая, понимает и жалеет других больше, чем себя.

У них было много общего. Главное, что их сближало, — «Вавилон 5» был их единственным домом.

Когда Лита сканировала его — так глубоко,больно, страшно, что его голова едва не раскололась, — она увидела правду. Она была единственной, кто знал всю правду о его предательстве. И Майкл знал, что она никогда никому эту правду не откроет. Потому что испытывала похожие чувства — ненависть к Бестеру и Пси-Корпусу, который низводил личность до безвольного инструмента, перекраивая живые мозги под собственные утилитарные нужды. И сложную гамму чувств к Шеридану, делавшему то же самое, но под маской благородства и спасения мира. Им обоим не оставалось ничего другого, кроме как направлять эти сильные мучительные эмоции куда-то мимо целей.

Когда Лита совсем слетела с катушек после смерти Байрона, Майкл почувствовал, что тоже однажды сорвется. Поэтому заключил с ней сделку — на будущее. Он знал, что однажды может бросить бизнес, Лиз, бросить вообще все — чтобы перерыть галактику и найти Бестера. Ему нужна была эта надежда, это было чем-то вроде далекой мечты, которая держит на плаву в самые тяжелые минуты.

А Шеридан… Они оба оставили его в покое. Хотя объектом их ненависти на самом деле был именно он.

***

Шеридан, к счастью, ничего этого не знал и не понимал. Предательство Гарибальди сильно ударило по нему, но он вернулся и продолжил начатое. Надо было сражаться, принимать решения, идти вперед. Он плыл в облаке дел, окутанный ими, как туманом. По-настоящему его волновала только Земля — и Деленн.

Соприкосновение с ворлонцем в то время, когда война только начиналась, когда зарождались его чувства к Деленн, словно расширило душу — он стал чем-то большим, чем просто человек. Но когда Кош оставил его, он стал иным. С его душой произошло то же, что с телепатом, который слишком часто сканирует умирающих. Дверь в какую-то часть, возможно, лучшую, захлопывается навсегда. Джон стал более простым, опустошенным, жестким. Его вела вера в единственную высокую цель, и он готов был жертвовать собой и другими ради нее.

С тех пор, как ушел Кош, он потерял связь с Литой — исчезла призрачная ниточка, соединявшая их. Каждый из них предпочел остаться наедине с пережитым опытом — уникальным, неповторимым. А после ухода древних и Лориена Джон потерял и живое напоминание о том, что прежде был иным, что изменился, что прошел не совсем прямой и обычный человеческий путь.

Майкл оправдал себя, доказав свою невиновность, и искупил грех тем, что вернул капитана в строй в очень важный для Сопротивления момент — когда войска подошли к Земле, а Иванова получила смертельные раны. Шеридан с головой ушел в новые проблемы и радости, создание Межзвездного Альянса, свадьбу с Деленн. Гарибальди он великодушно простил и вернул в команду. Хорошие специалисты всегда нужны.

Он даже не заметил, как его подход к людям, к тем, кого он воспринимал, как свою команду, стал более практичным, утилитарным. Когда Лита устроила шоу в «Зокало», заставив всех плясать под свою дудку, он не почувствовал ни раздражения, ни злобы. Он увидел проблему и решил ее. Только он мог приструнить Литу, поэтому сделал все, чтобы разрешить кризисную ситуацию. Ему были непонятны слова Локли, относившейся к Лите, как к чужой, как к источнику проблем, что ее надо пристрелить, так как другого шанса может не выпасть. Лита была частью его команды, и пистолет у виска был просто напоминанием ей — не зарывайся, не выходи из себя. В тот момент сама Лита уже мало что ощущала, ей было плевать и на Шеридана, и на «Вавилон 5». Но она знала, что Шеридан не причинил бы ей вреда. Знала и то, что у него больше нет внутренних ресурсов, чтобы утешать, сочувствовать или даже хотя бы выслушивать своих людей.

Но Майкл ощущал иначе. Сначала он чувствовал неловкость. Он не понимал, что Шеридан теперь видит все по-другому, просчитывает ходы и решает задачи практичным мозгом политика. Потом, когда Гарибальди поймал себя на том, что действительно недолюбливает и не понимает этого нового Шеридана, пришло огромное чувство вины. Потом оказалось, что он не может отомстить Бестеру. И тогда… Он сделал то, от чего давно отказался. Напился. Почему-то стало одновременно легче и тяжелее. Он напился снова. И снова. И снова. И снова подвел команду.

В тот момент — даже раньше, чем приехала Лиз и поставила точку в его запое, он понял, что его время на «Вавилоне 5» закончилось. Это место больше не дом, Шеридан больше не друг, а их дело — больше не его дело.

***

С тех пор, как Майкл взял на себя управление «Эдгарс Корпорейшн» и женился на Лиз, его закрутила совсем другая жизнь. Пережитое на «Вавилоне 5» постепенно стиралось из памяти, подергивалось зыбью. Он сблизился с Франклином, бывало, созванивался с Заком, пересекался по делам с Шериданом, а время, проведенное на станции, вспоминал с нежностью и теплотой. Водоворот происходивших тогда событий слился в памяти в одно замечательное приключение, а сложности, дрязги, проблемы позабылись. Не позабылось только, как его низвели до инструмента, игрушки в чужих руках, как отняли волю. И пусть они с Джоном остались приятелями и боевыми товарищами, из-за злой шутки Бестера Майкл так и не смог обрести покой.

Наладив бизнес и поставив на ключевые места верных людей, все свободное время Майкл посвящал поискам Бестера, пропавшего после разгона Пси-Корпуса, отдаваясь этому делу настолько, насколько прежде, бывало, отдавался бутылке. Лиз была недовольна, но ради собственного спокойствия Майкл собирался довести дело до конца. Бестер был тем, кто отнял у него друга и заставил всю жизнь терзаться ощущением вины, неполноценности и страха из-за возможных скрытых внутри «сюрпризов». Кто знает, как глубоко покопались тогда у него в мозгу?

Выследили Бестера далеко не сразу. Пришлось попотеть, потрудиться и даже прибегнуть к помощи других телепатов. Шесть лет ему удавалось бегать от агентов, а заодно от бывших подчиненных, теперь свободных от власти Корпуса и люто его ненавидевших, и от самого Гарибальди, который незадолго до поимки принял решение не убивать его, а сдать властям и стать национальным героем. Какая ирония! Когда-то Майкл сдал Шеридана и стал героем на искаженной Кларком Земле — не без «помощи» Бестера. Какая красивая параллель! Нехорошее, злое и по-своему очень приятное чувство росло в душе Гарибальди, когда он сопоставлял эти ситуации. Наконец-то бывший начальник Пси-полиции попался и пожизненно сел в тюрьму.

С тех пор Гарибальди избавился и от страхов, и от зависимостей, но душевного спокойствия было не вернуть. До самого конца он с горечью вспоминал ту точку невозвращения, которая навсегда развела его судьбу с судьбой Шеридана. Так они и шли разными, но параллельными дорогами, уважая друг друга, но никогда не забывая о той маленькой черной кошке со знаком Корпуса Пси, которая однажды пробежала между ними.

***

Был замечательный день, и в резиденции Гарибальди гостил старый-добрый дружище Стивен. Уже такая взрослая, Мэри гоняла жилистого и ловкого, но уже стареющего доктора по корту. Игра в теннис явно удалась — оба вернулись в самом лучшем настроении. И тут пришло приглашение.

— Билеты для двоих? — спросил Франклин немного неуверенно.

— Да. У нас с ним было всякое, но Шеридан мой друг.

Было странно, ужасно, нелепо и немыслимо ехать на прощание с еще живым человеком. Невозможный случай: тело знало точную дату собственной смерти. Все эти годы энергия, данная когда-то Лориеном, огонь, раздутый из искры любви, истончалась, покидая Джона, и он несомненно чувствовал приближение момента, когда она иссякнет совершенно.

Посиделки прошли душевно и ненадолго вернули их всех — Сьюзан, Джона, Деленн, Майкла, Стивена, Вира — в обстановку старого-доброго «Вавилона 5». Майкл веселился и рассказывал всякие истории, все смеялись, а он вдруг посмотрел на Джона и подумал: «Все-таки он замечательный». Хороший, душевный, добрый и очень простой, несмотря на высокое положение и все то важное, что сделано им для мира в галактике. Гарибальди не мог понять, как он мог так ошибаться в этом великодушном человеке, как мог разрушить их добрую дружбу. Сейчас он был рад, что по крайней мере встретил его однажды. Джон был камертон, ориентир, образец — его уверенность, умение находить выходы из самых отчаянных ситуаций, дурацкие шутки, которыми он умел разрядить напряженную обстановку… Он был действительно хорошим человеком, и как никогда раньше Майклу стало это очевидно.

Когда вспоминали погибших, Гарибальди невольно вспомнил Литу. Она погибла уже давно, при взрыве одной из баз Пси-Корпуса, который положил конец войне телепатов. Он вспомнил, что когда-то сравнивал ее с Шериданом, думая, что она — противоположность его командира. Сейчас он подумал, как много у них общего — и одновременно, как мало. Но до их сознания когда-то дотронулся Кош, этот загадочный ворлонец, который просил Шеридана не лететь на За’Ха’Дум… Они оба — Лита и Джон — самоотверженно служили делу, в которое верили. До самоотречения. До гибели. Ничего не боясь и все отдавая ему.

Майкл, наверное, так не умел. Когда-то Бестер запрограммировал его, усилив природные задатки: подозрительность, вспыльчивость, мятежность, упрямство. Это те качества, которые нужны были Бестеру для его целей. Но он невольно усилил и другие: неприкаянность, желание вырваться из замкнутого круга и жить только для себя. Перестать жертвовать собой ради абстрактной идеи и малопонятной сверхзадачи.

Бестер тогда сказал: «Мы не ожидали, что вы выйдете в отставку, но это и сделало вас идеальным кандидатом для службы у Уильяма Эдгарса». Получается, что все эти мелочи — учтенные и неучтенные — вели его прочь от Шеридана и «Вавилона 5». И теперь он смотрел на обветренные временем, родные лица старых друзей и думал — как жаль, что однажды я свернул не туда. Бестер еще жив где-то там в заключении. Он принимает «сон пси», мучаясь от отсутствия силы, власти, голосов и информации. Наверное, он скоро умрет — просто высохнет без всего этого, как высыхает дерево без воды. Туда ему и дорога, зло подумал Майкл о своем злейшем враге.

Размышляя, Майкл не заметил, как Деленн ушла на балкон поговорить с Ивановой, Вир задремал на диване, Франклин куда-то вышел. Они остались с Джоном вдвоем.

— Майкл, я хотел поговорить с тобой напоследок.

— Я ценю это, Джон. Спасибо, что позвал меня сюда.

Помолчали.

— Я хотел сказать, что давно простил тебя. Не так, как тогда, когда мы говорили об этом после моей инаугурации. Я совершенно тебя простил, без всяких «но», безоговорочно. Даже если ты действительной считал меня зазнавшимся выскочкой, во-первых, ты был прав, во-вторых, все это давно не имеет значения.

— Значит, черной кошки больше нет? — улыбнулся Майкл.

— Кошка сдохла, хвост облез, — улыбнулся Шеридан в ответ.

Прощались они как старые друзья. На всех нахлынули воспоминания о тех временах, когда проскочивший на борт наркодилер казался самой большой проблемой станции, когда все они ходили в мундирах армии Земли и никаких черных кошек не было ни между ними, ни между человечеством и древними, ни между «Вавилоном 5» и Землей, ни между Корпусом, нормалами и нелегальными телепатами. Неужели когда-то то тихое время они принимали за хаос и думали, что в нем полно проблем?

***

Спустя недолгое время после ухода Шеридана и ликвидации станции «Вавилон 5» скончался в тюрьме Бестер. Майкл и Лиз без тревог жили на Марсе, их дочь Мэри делала карьеру тенисистки, иногда в гости приезжал Франклин. Гарибальди ничего больше не тревожило. И где-то в глубине сердца он хранил память о капитане Шеридане, хорошем друге и великом человеке.

***

Майкл проснулся в темноте. Не мог понять, где находится и какое время суток. Встал с кровати и в полной темноте пошел куда-то наугад. Ему представлялось, что он все еще на «Вавилоне 5», что станцию окружили Тени и ему скоро вылетать на фурии в неравный бой. Он знал, что не вернется.

— Свет, медленно, — сказал он тихонько, чтобы не разбудить спящую Лиз.

Почему он подумал о ней? Что ему снилось? Было чувство, будто он только что прожил целую жизнь, совершил все задуманное, состарился. Что-то еще…

При неярком свете он увидел, что действительно находится в своей каюте на «Вавилоне 5». Ему что-то снилось, но он не мог вспомнить, видение ускользало, кажется, снилась Лиз и их уже взрослая дочь. Надо же, дочь! Но ведь Лиз сейчас замужем за самым могущественным человеком Марса! Приснится же такое.

Майкл глянул на часы. Надо бежать снова заступать на вахту. Спать больше не хотелось. Последние дни он спал урывками по два-три часа то днем, то ночью, как придется. От этого немного мутилось в голове.

Джон уже должен быть на За’Ха’Думе. Это беспокоило его. Зря он сделал выбор в пользу дружбы и помог Джону улететь с двумя бомбами на борту, ох, зря. Надо было сказать Ивановой и Деленн, отговорить его, надавить, заставить остаться! Но сделанного не воротишь. «Ты уже все сделал», — прозвучал внутри мрачный голос, от которого мурашки пошли по коже. Слава богу, в этот момент зазвонил интерком.

— Гарибальди, беги скорее сюда, Тени окружили станцию! Нам нужны все пилоты, какие есть!

Спешно одеваясь, Майкл смутно вспомнил, что и об этом тоже было в том странном сне. А потом воспоминания о приснившемся совершенно исчезли.

Это был его последний день перед провалом в черную бездну.

@темы: мои тексты, фб, вавилон-5

---

Через тернии к звездам )

Дада, я больше никада - до следующего раза, когда любимый теплый ламповый Вавилон-5 пойдет на ФБ.

@темы: фб, вавилон-5

---

Моя статья о Вавилоне-5

Друзья, редко сюда захожу, но тут не могу не поделиться.

Когда редактор сайта, для которого я иногда пишу, попросила написать статью о космосе к Дню космонавтики, не смогла удержаться и написала о культовых космических сериалах (в основном, культовых лично для меня)

Сегодня статья вышла.

Там о "Вавилоне-5", "Звездном крейсере "Галактика" и "Светлячке".

Знаю, как много здесь вавилонцев )))

Делюсь:

http://rara-rara.ru/menu-texts/kosmos_mechty_i_koshmary

@темы: мои тексты, статьи, космос, вавилон-5

---

Песенка

Раз зашла, и сюда песенку положу.
Вот, записали мы.

@темы: музыка, железные птицы

---

первая брошь своими руками

Сделала свою первую брошь. До этого делала бусы, цепочки с подвесками, сережки. Увлечению этому моему что-то около полугода. Поскольку своими руками я мало что умею, все это делается из готовых элементов, что-то вроде творческой сборки

Брошь сделана на заказ подруге - для того, чтобы носить с определенной вещью (вязаным жакетом), поэтому, признаться, делала я все это с трепетом. Никаких указаний подруга мне не дала, мол, делай на свой вкус.

За основу взяла вот эту штуку:




Из готовой фурнитуры также: застежка, приклеенная сзади, подвески в виде замочка и всякие колечки и швензы для сопутствующих сережек.
Розочку свернула из ткани, украсила бусиной, еще таких же бусин насыпала свободно под купол. Фон - тоже кусочек ткани с рисунком, вырезанный и приклеенный к основе.

В общем, клиент доволен (это главное). И я рада, что у меня получилось

@темы: делаю руками

---

Большой концерт 11 мая (Москва)

Итак, у нас будет последний в этом сезоне концерт.
Потом уходим в туман - делать ремонт и писать альбом.

Концерт играем на двоих с замечательной группой "Травы ветра". С Машей, солисткой, мы учились в Литинституте на одном курсе и даже в один день защищали диплом - и этому событию скоро исполнится год. Решили закрепить дружбу совместным выступлением.
У Маши красивые нежные тексты, которые звучат и сами по себе, но в обрамлении музыки дарят настоящее волшебство. На самом деле солистки две - так что вас ждет шикарное женское двухголосие, а еще арфа!

А мы, "Железные птицы", сыграем новую песню, объясняющую наше название. Кроме того обязательно сыграем наши и мирабошные "хиты", песни с вавилонского альбома, а также несколько чужих песен. Будет специальный гость! Но это сюрприз ))

11 мая (среда)
в клубе "Археология"
выступают
дуэт "Железные птицы"
группа "Травы ветра"

Начало в 19.30
Вход 300 рублей.



Кафе-клуб "Археология":
м. Бауманская, ул. Новорязанская, д. 29, стр. 3

Как пройти в клуб

Как пройти:
Выходим из ст.м. Бауманская, переходим ул. Бауманская, проходим насквозь Елоховский Пассаж по крытому проходу-галерее. Спустившись по ступенькам, переходим на светофоре Спартаковскую ул. и оказываемся на ул. Нижняя Красносельская. Проходим по ней метров 100, за домом №44 сворачиваем налево, проходим вдоль здорового понтового офисного центра. За ним попадаем в сквер - нам нужен
домик с верандой в дальнем правом от нас углу сквера.
тел. [phone]



"Археология" вконтакте

Нас можно послушать здесь и здесь

@темы: литинститут, музыка, железные птицы, пить, курить, ужинать в ресторанах, вавилон-5

---

Музыкальное

А вот вдруг здесь есть кто-нибудь, кто интересуется мной как частью дуэта "Железные птицы".

Мы завели канал на ютюбе, там лежат видео со всяких выступлений.
Заглядывайте))

ютюб-канал

На всякий напоминаю, что есть и другие явки-адреса:

вконтакте

фейсбук

@темы: музыка, железные птицы

---

Вавилонский вопрос

А мы тем временем снова пересматриваем "Вавилон 5", как упоротые фанаты, прямо с пилотника. Нашлась слегка допиленная и улучшенная версия пилотника 1998 года. Так вот, там Кош, увидев встречающего его Синклера (точнее, не Синклера, но неважно), говорит удивленно: "Энтил'За Вален?" и после этого протягивает ему руку (все это глазами Литы, конечно). Это наконец многое объясняет! Неужто Кош, увидев знакомое лицо, вылез из скафандра? На скафандр пластырь с ядом лепить бесполезно, и этот момент, помнится, был вечным неразрешимым вопросом. Но если Кош вышел из скафандра, то пластырь можно было налепить на руку (наверняка он вылез в виде андрогинного ангела, как в той серии, где Вален прибывает на Минбар на "Вавилоне 4").

@темы: вавилон-5

---

Мимими от команды Hearts 2016

@темы: фб, библиотека приключений

---

текстики ))

Название: Разлука
Автор:  andelyta
Бета:  Jack Stapleton
Канон: Александр Грин «Алые паруса»
Размер: драббл, 715 слов
Пейринг: Ассоль/Артур Грэй
Категория: гет
Жанр: ангст, флафф
Рейтинг: G
Примечание: Через несколько лет после того, как Грэй увез Ассоль из Каперны
Для голосования: #. WTF Library of Adventures 2016 - "Разлука"

Артур в этот раз уехал надолго, в Южную Америку, куда позвали блестящие завитки индейского золота, локоны зеленых джунглей, гортанные песни неведомых людей в бусах и бахроме. Он хотел взять Ассоль с собой, но она отказалась. Вдруг поняла, что сейчас ей важен покой, тишина и, как ни странно, одиночество. Она не всегда уезжала с Артуром в его странствия, но он, плавая без нее, страшно страдал, писал по нескольку писем в день, посылал подарки и украшения, а она вдруг затихала и становилась цельной, умиротворенной, закрытой. Не печалилась, не тосковала – лишь ходила по улицам, покупала цветы, тут же дарила их, читала книги на бульварах, долго смотрела в небо. Наверное, замкнутое детство в маленькой деревне, в отчуждении от других, с молчаливым хмурым отцом, заронило в нее эту потребность – иногда оставаться одной, прислушиваться к себе и к миру, ни с кем не делиться услышанным.

В этот раз им с Артуром предстоял почти год разлуки, поэтому он долго уговаривал ее поехать с ним. Она отказалась, обнадежив его, что, может, присоединится позже, сядет на пароход и приплывет к нему. Он нехотя согласился и уехал, мучимый расставанием. Она провожала его с пристани – стройная, красивая, совсем другая, уже не та чудачка из богом забытой деревни, но с той же складкой на лбу, с теми же напряженными темными глазами, в которых умение страдать горело наравне с жаждой радоваться и дышать, жить. Она стала старше, обрела поступь уверенной в себе красивой женщины, оделась в платья, казавшиеся простыми и скромными, но сшитые с большим вкусом. Она улыбалась ему трепетно, нервно, прощаясь, ее брови поднимались скобками над страдающими глазами, и он знал, что разлука так же тяжела ей, как и ему, но что-то неведомое, важное, сильное удерживает ее на большой, твердой земле.

Он уплыл, а она прямо с пристани пошла к могиле отца. посидела там в тишине, под шорохом ветвей, в трескотне птичьих разговоров. Привела чувства в порядок, сказала себе: «Вот, одна». Сказала себе тут же: «Люблю Артура, буду скучать». А затем: «Но как хорошо остаться одной». Все вокруг было родным, знакомым, и больше не надо было ни с кем делиться прошедшим днем, ночными снами, внутренней тишиной. Подавила привычный легкий укол вины. Не виновата, что такова. Он подарил огромное счастье, исполнил мечту. Он со мной всегда. Но иногда надо и так – без него, самой. Подумать, или не думать, или просто пожить без слов, без взглядов, без восторженности и нежности другого, пусть и близкого, но все равно чужого.

Посидев у отца, встала и пошла безотчетно по улицам. Зашла в книжную лавку, купила книгу. Взяла крепкий горячий кофе, выпила медленно, сначала обжигаясь, потом еле теплую горькую вкусноту. Села на лавочку на бульваре, долго разглядывала обложку, листала страницы туда-сюда. Смотрела на отцветающие деревья – конец весне, лето запеленывает мир в бурную зелень. Зачем он поехал, когда сейчас наступит самая жара? Может, пока доплывет, будет осень уже. Далеко. Все-таки без него не так, не то. Но и хорошо при этом. Как, бывает, нападет светлая-светлая, щемящая грусть, тоска и радость одновременно. Так и это одиночество без Артура. Больно и пронзительно хорошо.

Под вечер возвращалась домой, в пустые комнаты. Трофеи из путешествий белели или чернели в сумерках, напоминали о том, как мал этот мир. А где-то в море, открытый ветру, солнцу и воде, плывет сейчас Грэй, отдает короткие приказы или долго беседует с боцманом за бутылкой рома. Представила себе бурное море, корабль качает, моряки напрягают сильные руки с веревками сухожилий. Так же легко представила тихий вечер, горизонт и закат, и команду, лениво прогуливающуюся по палубе, сальные шуточки, ухмылки, повисшие паруса.

Сколько я так смогу? – подумала. Через неделю, через месяц уже сяду на пароход и поплыву к нему. И сутки ему придется выслушивать все, что увидела, услышала, поняла в эти одинокие дни без него. Но сейчас – такая нежь, такая тишь. Включила лампу. Открыла тетрадь. Улыбнулась своему счастью – такому свободному и легкому. Я самая счастливая, подумала.

Там, в море, стоял на корме Грэй. Смотрел на кильватерный след, на темнеющее сиреневое небо. Вечер был тихим, но ветер дул нужный, постоянный, сильный. Корабль шел быстро и хорошо. Матросы в кают-компании играли в карты – доносились приглушенные смех, возгласы, вскрики. Шипела вода под килем. Кричали птицы. Но он услышал вдруг, как где-то, уже совсем далеко, Ассоль думает о нем и улыбается. Услышал сердцем. Успокоенный, улыбнулся ей в ответ. «Спокойной ночи, любимая», – шепнул волнующемуся горизонту. «Спокойной ночи», – засыпая, ответила она. В тетради мелким почерком, уже готовое для завтрашнего дня, звенело буквами письмо.



Название: Жертвоприношение Отоми
Автор:  andelyta
Бета:  Jack Stapleton
Канон: Генри Райдер Хаггард «Дочь Монтесумы»
Размер: драббл, 194 слова
Пейринг: Отоми/Томас Вингфилд
Категория: гет
Жанр: драма, ангст
Рейтинг: G
Краткое содержание: Жертвоприношение бога Тескатлипоки – Томаса Вингфилда глазами принцессы Отоми. Главы «Поцелуй любви» и «Гибель богов».
Для голосования: #. WTF Library of Adventures 2016 - "Жертвоприношение Отоми"

Коса на камень,
власть на власть
и сила против силы.
Не знаю, нажилась ли всласть,
но все-таки любила.

Пусть не взаимно,
пусть лишь год,
пусть странного, чужого.
И пусть сегодня он умрет –
я с ним уйти готова.

Тысячеглазая толпа
ждала свершенья рока
и взмаха черного серпа...
Умри, Тескатлипока!

Умри, чтоб возродиться вновь,
спаси народ мой дикий!
Я отдаю свою любовь
тому, кто к смерти не готов,
но не издаст ни вскрика.

И медленно луч солнца плыл
над замершей толпою.
По барабану жрец лупил.
Одежды прочь. Наш час пробил.
Но слышишь звуки боя?

Чужая речь и страшный гром,
металла лязг и трубы.
Я собиралась в вечный дом,
шептала: «Мы уйдем вдвоем»,
и целовала в губы.

Коса на камень,
власть на власть
и сила против силы.
Не знаю, нажилась ли всласть,
но все-таки любила.

Но все-таки умру женой
не бога, человека,
и хоть на миг он будет мой.
Но бой кипит, кровавый бой
теулей и ацтеков.

Обсидиановый клинок
разбился волей рока.
Что видит в зеркале мой бог,
мой бог Тескатлипока?

Что суждено ацтекам пасть.
Но мы покуда живы.
Коса на камень,
власть на власть.
В крови, в осколках наша страсть,
мы на краю обрыва.
Но живы.



короче говоря,

@темы: стихи, мои тексты, фб, библиотека приключений

---

Еще немного моего челленджа

Название: Девочка с маяка
Автор:  andelyta
Форма: коллаж-аппликация
Категория: джен
Рейтинг: G
Материалы: страница из книги, цветные вырезки из журналов, веревка, фабричная стеклянная рамка, для фона использовались 3 книги из серии «Библиотека приключений» и книга Майн Рида «Всадник без головы» 1955 года
Размер коллажа: 10 х 15 см
Количество фотографий: 5 шт.
Для голосования: #. WTF Library of Adventures 2016 - "Девочка с маяка"

Коллаж делался почти четыре года назад, когда я писала рассказ "Девочка с маяка". Стоял дома на полке просто так.
Рада, что пригодился команде.
Когда пишу долгие сложные тексты, часто что-то рисую или делаю коллажи, хотя по сути совсем не умею рисовать. Но какая-то потребность в визуализации заставляет сооружать такие вот штуки чисто для себя.

собственно рассказ


Название: Гнев ацтеков
Автор:  andelyta, обработка фотографий:  ginnan
Форма: хэндмейд (бижутерия)
Категория: джен
Рейтинг: G
Материалы: цитрин, аметист, подвески и цепочка под бронзу, фурнитура под бронзу
Количество фотографий: 4 шт.
Для голосования: #. WTF Library of Adventures 2016 - "Гнев ацтеков"

Всякие бусики и штуки из бисера и бусинок делаю давно, но это - одна из первых попыток сделать что-то из цепочки и заготовок. Понравилось, собираюсь продолжать!

@темы: фб, библиотека приключений, делаю руками